Рецензии

О картах, путешествиях и "Грозовом перевале"

"Четырнадцать лет я жил в джунглях без карты, и когда увидел дорогу, то, естественно, пошел по ней", – говорит лирический герой "Потерянного детства" Грэма Грима (1904–1991), – "в общем, свою формулу я вычитал: <...> идеальное зло ходит по земле, на которую никогда больше не ступит идеальное добро, и только маятник дает надежду, что когда-нибудь, в конце, справедливость восторжествует".

Грэм Грин английский писатель, эссеист и путешественник хорошо известен русским читателям, большим и маленьким. Практически каждый второй знает его романы "Тихий американец" (1955), "Наш человек в Гаване" (1958), "Комедианты" (1966) и многие другие. Грин – один из тех авторов, чьи книги сопровождают читателей на протяжении всей жизни. От юношеских приключений до серьезных глубоко философских работ. Романы и рассказы Грина посвящены прежде всего путешествиям. Ведь ни для кого не секрет, что в странствиях человеческая душа не просто взрослеет, но становится мудрее.

Сам писатель много путешествовал, в 1930-х годах он изъездил Либерию и Мексику, долго бредил африканской саванной, после чего три года (1941–1944), будучи сотрудником министерства иностранных дел, провел в Западной Африке. Воспоминания о первой поездке послужили материалом для "Путешествия без карты" (1936) и "Дороги беззакония" (1938), оба эти произведения вошли в нынешнее издание, Африка отразилась в романе "Суть дела" (1948).

Грину довелось побывать в России (точнее тогда еще в Советском Союзе). "Я не коммунист, – говорил писатель позже, – и, по всей видимости, в свои восемьдесят с лишним уже не успею им стать. Это нисколько не умоляет моего интереса к тому, что происходит в Советском Союзе".

Много в прозе Грина автобиографического. Так в "Части жизни" (своих воспоминаниях) он говорит: "Автобиография – лишь часть жизни. В ней может быть меньше фактических ошибок, чем в биографии, но обстоятельства вынуждают ее быть еще строже при отборе событий: она начинается поздно и заканчивается преждевременно. Если автор не в состоянии завершить мемуары, лежа на смертном одре, то неизвестно какой конец им припишут, а посему я предпочел закончить этот очерк годами неудач, последовавших за выходом в свет моей первой 'удачной' книги". Его герои максимально приближены к нему, зачастую Грин ведет повествование от первого лица. "Я не знаю ни одного писателя, кроме Грэма Грина, представление о котором, составленное только на основании его книг, так бы соответствовало его реальному облику", – писал Габриэль Гарсиа Маркес.

В книгу вошли эссе Грина о литературе и кино. Есть несколько интервью писателя. Здесь много интересных мыслей и рассуждений. Например, в "Бремени детства" Грин пишет: "Есть писатели, столь различные между собой, как, например, Диккенс и Киплинг, которые так и не стряхнули с себя бремени своего детства. Диккенс никогда не забывал своего тяжелого существования на фабрике ваксы, так же как и Киплинг свою жизнь у бессердечной тети Розы и на пыльной пригородной улице". А как сокрушался он по поводу экранизации романа Эмили Бронте: "Насколько же лучше могли бы сделать 'Грозовой перевал' французы!" ("Грозовой перевал") и журит Грету Гарбо. ("Анна Каренина").

На протяжении всей своей жизни Грэм Грин верил в то, "что по сути своей человек добр, но его портит зло распространенное в мире". А "мир сегодня – это забота всего человечества", – говорит он в одном из интервью. Грин писал о так называемых вечных ценностях. Например, он рассуждает об одном из своих персонажей: "Движение – это жизнь, <...> и жизнь – это движение. А где-то рядом за портьерой возился, как Полоний, конопатый мальчик" ("Дороги беззакония").

Как истинный путешественник, писатель наблюдателен. Он описывает нравы, обычаи, уклад тех стран, в которых ему довелось побывать. Язык его книг даже в переводе звучит великолепно. Вот описание одной конторы: "Комната смахивала на убогий фургон, застрявший посреди нарядной, ярко освещенной улицы. Пожалуй, если уйти, а потом снова вернуться сюда, в поблескивающее металлом ультрасовременное здание, этой комнаты уже не окажется на месте; да, вернее всего, она переберется куда-то дальше".

Но самое главное рассказы, очерки и романы Грэма Грина относят к тем искренним произведениям, которых сегодня почти нет. В центре его творчества стоит человек со своими взглядами на жизнь, и, как правило, этот герой совестлив и гуманен. Наверное, величие настоящей литературы и заключается в том, что в ней ненавязчиво чувствуется нравственное начало, то самое, которое после прочтения книги заставляет нас думать и о своей жизни. Что писатель и подтверждает: "Наверное, только в детстве книги производят на нас неизгладимое впечатление. <...> В детстве все книги – откровения, и, подобно гадалке, читающей в картах дальнюю дорогу или смерть от воды, они предсказывают наше будущее" ("Потерянное детство").