Сегодня имя Ольги Славниковой у всех на слуху. В прошлом году ее роман "2017" вошел в шорт-лист "Большой книги" и выиграл Букера - 2006. Славникова хорошо знакома русскому читателю. В 12 номере журнала-толстяка "Урал" за 1988 была опубликована первая повесть "Первокурсница".

Сегодня имя Ольги Славниковой у всех на слуху. В прошлом году ее роман "2017" вошел в шорт-лист "Большой книги" и выиграл Букера - 2006. Славникова хорошо знакома русскому читателю. В 12 номере журнала-толстяка "Урал" за 1988 была опубликована первая повесть "Первокурсница". Позже Ольга Александровна стала редактором отдела прозы "Урала". Первый роман Славниковой "Стрекоза, увеличенная до размеров собаки" (1996), вошел в шорт-лист Букера-97. Книги Славниковой входили и в другие шорт-листы: премия им. Аполлона Григорьева, премия "Национальный бестселлер". Дома, в Екатеринбурге, писателя наградили Губернаторской премией. За второй роман - "Один в зеркале" - Славникова получила премию им. Бажова.

- Ольга Александровна, дайте нашему журналу интервью, - выпалила я, столкнувшись со Славниковой на выставке Non/fiction N8. Через месяц мы пили кофе на Тверской, говоря о литературе.

- В связи с "Букером" и "Большой книгой" о вас много пишут, журналисты и блоггеры уже напридумывали небылиц?

- Конечно. Миф первый: Славникова сочиняет свою странную прозу под воздействием наркотиков, у нее даже есть собственный дилер. На это могу сказать: наркотики не употребляю. Один раз пробовала кокаин, не понравилось, больше не экспериментировала. Миф второй: за Славникову пишет мужчина, которого она эксплуатирует. Миф третий: Славникова дала за Букера большую взятку. Другой вариант этой же легенды: Букеровская премия Славниковой - результат политкорректности, как же было не дать премию женщине. Почему ходят такие слухи? Сейчас вышел большой тираж романа, и за книгу хватаются люди, не готовые к чтению. Для них "2017" - это безумно сложно. Они говорят: мы продираемся через текст и ничего не понимаем. Естественно, они недоумевают, за что Славниковой дали Букера.

- Как вы решили стать писателем?

- Человек не решает стать писателем, он это в себе распознает, такова природа. Если я брошу писать, а начну просто работать, я не смогу делать свою работу хорошо. Но когда я пишу, то и для другого появляются силы. Нельзя почесать себе лоб и сказать: "А вот стану-ка я писателем".

- В первом романе "Стрекоза, увеличенная до размеров собаки" вы описали смерть близкого человека, тема тяжелая и рискованная. Как родился замысел?

- Литература связана с жизнью самым непосредственным образом. У меня, сколько себя помню, болела мама. Я постоянно боялась, что она умрет. Мне было 12 лет, когда маму отвезли в больницу, и я осознала, она может не вернуться домой. Видимо, жизнь с этими состояниями и вылилась в роман.

- Всем пишущим женщинам ставят в вину то, что они сочиняют женскую прозу. Как вы относитесь к делению прозы по признаку пола?

- Проза в любом случае гендерное явление. Работая редактором в журнале "Урал", я всегда могла определить, кем написан текст, мужчиной или женщиной, даже если стоял псевдоним. Давайте разделим понятие женской прозы: есть так называемая жанровая проза (любовный роман, детектив, гламур), а есть женская бытовая проза. Потребители первой - не очень образованные женщины, желающие отдохнуть за чтением. Вторая ограничивается женскими проблемами: семья, дети, отношения с мужчинами. С одной стороны - Оксана Робски, с другой Галина Щербакова. Женская проза - узкая площадка, где литература высоких достижений невозможна. Потому что роль женщины в обществе традиционно ограничена. Оставаясь в традиционно женских параметрах, писатель не может выйти на бытийные, философские вопросы. У меня четыре романа, в трех из них главные герои мужчины. Пока жизнь устроена так, что мужчинам доступно больше, они могу ставить глобальные вопросы перед собой и миром. Да и сделать героиней женщину трудно. В следующем романе я попытаюсь. Моя новая главная героиня - женщина, и я пробую преодолеть тесноту женского мира.

- Почему название вашего романа "2017" дается цифрами?

- У романа было 12 названий. Но мне показалось, что "2017" наиболее обобщающее. Такой роман назвать очень трудно, ведь это сплав жанров, и сюжетных линий много. И название придумала не я. Его дал поэт Виталий Пуханов. Это был единственный вариант, который охватывал весь роман.

- Какова жанровая принадлежность "2017"? Вы сознательно затронули антиутопические мотивы?

- Мне не нравится слово "антиутопия", какое-то оно подержанное. Да и роман нельзя свести к антиутопии. Я поместила героев в будущее, потому что сегодня мы живем в состоянии стабильности, но это стабильность нефтяной трубы. Она не настоящая, поэтому я отнесла действие романа чуть вперед и показала, что может произойти, если...

- В одном из своих интервью вы сказали, что 2017 год должен отразить 1917. И в романе то и дело упоминаете "инверсию времени". Почему?

- Представьте, наступает 2017. Моего романа нет. Начинаются политические конференции, например, КПРФ, иные парады, высказываются разные общественные организации, аналитики, политологи. Кто-то обязательно наденет красноармейскую форму и пройдется по площади. В этот год мы неизбежно вспомним 1917. Воспоминание спровоцирует возврат к нерешенным вопросам. Этот год, как "проблема 2000", будет для России пороговым. Поэтому я написала роман, чтобы худший сценарий не реализовался.

- А вы не боитесь, что в 2018 году роман устареет?

- Нет, ведь "1984" Оруэлла до сих пор не устарел. Если я взяла планку, тогда книга не устареет, - не взяла, тогда она устареет гораздо раньше.

- Но все же вы утверждаете, что книга и о любви. Почему ее герои так странно себя ведут?

- В любых отношениях между мужчиной и женщиной есть неопределенная стадия, когда непонятно: сложится, не сложится. А мои герои просто заостряют вопрос и адресуют его очень высоко наверх. Они понимают: то, что произошло с ними - не их инициатива. Помните старый фильм "Влюблен по собственному желанию"? Влюбиться самому нельзя, это нечто, нисходящее на человека свыше. Мои герои рискуют и тем спрашивают: настоящее ли это, правда ли это. Подобная ситуация сейчас, в 2007 году, может показаться несколько искусственной, но представьте, что искусственность жизни все нарастает и нарастает. В 2017 году для реабилитации нормальных человеческих отношений нужно будет свидетельство о подлинности, исходящее от высшего Автора.

- Почему герои романа увлечены камнями?

- Существует целый слой людей, которые помешаны на камнях, та самая хита. Это экстремалы, они все время проверяют, живы они или это только кажется. Как всякие люди рискованных занятий, они очень суеверны, черной кошки боятся больше, чем мы с вами. Только на первый взгляд кажется, что они хотят выкопать камень и получить за него деньги. На самом деле они пытаются вступить в контакт с собственной судьбой. Стремление к риску - стремление заново родиться, получить благословение горных духов.

- У ваших героев были прототипы? Насколько близко то, что вы пишете, к реальности?

- У героя не бывает один прототип. Образ в книге развивается точно так же, как человеческий организм. Должны соединиться две клетки, тогда пойдет деление. У каждого персонажа как минимум два прототипа. Только у второстепенных героев могут быть прототипы реальные. В "2017", в частности, Владимир Меньшиков, Роман Гусев, Фарид Хабибуллин, что называется, списаны с конкретных людей. Я перенесла их в то время, когда им будет по пятьдесят с хвостом.

- Флобер говорил: "Эмма Бовари - это я". А кто Ольга Славникова?

- В большей степени Крылов, потому что именно через него задан главный вопрос романа: "Если Бог существует, пусть Он со мной поговорит". Но полного сходства, естественно, нет, может быть, героиня следующего романа будет на меня больше похожей.

- У вас в жизни были моменты, когда вы сомневались в себе, как в писателе?

- Я всегда сомневаюсь в себе как в писателе, без этого нельзя. Сейчас по просьбе издательства "Галлимар" сокращаю для французского перевода "2017". И сомневаюсь в этом романе, сомневаюсь во всех предыдущих, да в будущем романе тоже не уверена. Но суть работы писателя в том, чтобы пройти через эти сомнения к результату. Если ты уверен в себе на все сто, лучше езжай в отпуск, не пиши и пережди это состояние.

- Как вы оценивает сегодняшнюю литературную ситуацию?

- Постмодернизм побыл и отбыл. В постмодернизме есть такая опция: писатель, его продукт - роман - это сырье для интерпретатора, критика, исследователя. Важен именно интерпретатор, автор же - поставщик сырья. Но нас это затронуло в меньшей степени, чем Запад. Писатель и книга все равно важны. Сегодня постмодернизм съели, но его элементы - цитатность, ирония - вошли в кровь литературы. "Новые искренние" авторы пишут нормальный реализм: близкий к документалистике, но иногда с элементами фантасмагории. Обратите внимание на новые имена: Андрей Коротеев (пишет под псевдонимом Скобелев), Дарья Тагиль, Александр Грищенко, Олег Зоберн, Игорь Савельев.

- Существует ли кризис чтения?

- Думаю, да. Дело в том, что большинство, к сожалению, понимает книгу как часть потребительской корзины. Человек считает, за потраченные деньги его должны развлечь. Книга обязательно должна ему понравиться, он не понимает, что сам может не понравиться книге, что у него может не хватить рецепторов, драйверов для прочтения текста. Более того, он не считает нужным иметь эти рецепторы и драйвера. Книга, как дешевая девочка по вызову, должна удовлетворять в первые 10 минут. Иначе человек отбрасывает ее в сторону. Таким людям даже в голову не приходит, что они недостаточно образованы, развиты для этой книги - в этом кризис.

- Критик Дмитрий Бовильский писал: "...проза Славниковой весьма похожа на поэзию". Вы пробовали писать поэтические тексты?

- Только эпиграммы, и они были настолько удачными, что меня однажды чуть не выгнали из школы. Насчет поэтической речи: между прозой и поэзией лежит огромное неосвоенное речевое поле. Почему сейчас пишут стихи без рифмы? Ломают кристаллическую решетку стихотворения, чтобы брать слова горстями. Но в поэзии важна точная звуковая и смысловая организация слов. Рифма - дополнительное смысловое и эмоциональное ударение, именно способ организации. Тем не менее, от нее уходят. Идут от поэтической свободы к прозаической. А я пытаюсь вплавлять в прозу то, что могло бы стать зерном поэтического текста.

- В нашей стране писательским трудом на жизнь не заработаешь, как вы решаете для себя эту проблему?

- Работаю, как и все. Я координатор премии "Дебют". Это очень серьезная работа, требующая массы времени. Лето для меня - постоянная каторга. Читаю сотни рукописей. В августе даже перехожу на особый режим: 6 часов работаю, 3 сплю.

- Что дает вам этот проект?

- Веру в то, что литература на мне не закончится. Нет смысла писать романы, зная, что через 20 лет некому их будет читать. Это воспроизводство профессии.

- Вы пишете критические статьи в толстые журналы. Это потребность высказаться или способ заработать?

- Нет, заработка критика не приносит. В писательском цехе существует круговорот мнений, и поскольку я писатель, то хочу высказываться по обсуждаемым вопросам. Я рассказываю о понравившихся книгах, ругательных статей не пишу (если это не важно концептуально), мне это не интересно.

- Вы считаете себя признанным писателем?

- В России сейчас пришло признание в полной мере. Но мне бы хотелось, чтобы меня читали на многих языках.

- Откройте секрет успеха Ольги Славниковой?

- Честно следовать своей природе, работать по максимуму. Не халтурить.

- Над чем вы работаете сегодня?

- Надеюсь, через пару лет я закончу новый роман. Это тоже путешествие во времени. Женщина любит и для того, чтобы чувствовать себя гармонично, она хочет стать моложе. Когда с неба падает звезда, она загадывает желание. Восточная мудрость гласит: "Бойтесь желаний своих, ибо они осуществляются". Пока мне трудно дается героиня, я ее не сформулировала до конца. Нужно, чтобы она была волевая, способная к риску. Но важно не сделать из нее "женщину-кошку", не хочу впадать в жанровую литературу.