Людмила Улицкая родилась на Урале, росла в Москве. По специальности - биолог, но с начала 1990-х - писатель и только писатель. Сегодня она одна из самых ярких звезд современной русской словесности. Улицкая никогда не завлекала публику дешевыми приемчиками, не искала сиюминутной популярности - и все же ее книги могут поспорить в рейтингах с признанными лидерами массовых жанров.

Людмила Улицкая родилась на Урале, росла в Москве. По специальности - биолог, но с начала 1990-х - писатель и только писатель. Сегодня она одна из самых ярких звезд современной русской словесности. Улицкая никогда не завлекала публику дешевыми приемчиками, не искала сиюминутной популярности - и все же ее книги могут поспорить в рейтингах с признанными лидерами массовых жанров. Секрет Улицкой - тонкое и емкое письмо, пристальное внимание к обычному человеку, оказавшемуся вдруг в урагане обыденной жизни. Этот человек ничем вроде бы от нас с вами не отличается, он почти такой же, еще один в цепи - словом, ДРУГОЙ. Может быть, поэтому понять его невероятно трудно. А Людмила Улицкая пытается - и надеется и нас научить этому пониманию. Сегодня она - наш гость. И мы говорим о том, почему это так важно - читать книги вместе.

- Что ни говори, но книга и чтение постепенно сдают свои позиции. Не чувствуете ли Вы себя порой пассажиром "Титаника"? И что сделать, чтобы усилия по пропаганде книги, чтения принесли плоды?

- Может быть, мой ответ покажется несколько неожиданным. Чтение - один из способов получения информации. Но не единственный. Сейчас идет такая глубокая перестройка сознания, что значительная часть информации приходит к человеку через аудио- и видеопути. Это не дискуссионный вопрос, а факт жизни.

Конечно же, я сама принадлежу поколению читающему, и чтение для меня столь же естественная потребность как еда. Я все время говорю себе - эти молодые люди другие, у них нет этой потребности, они принадлежат другой культуре. Поэтому оставим за людьми право "не читать", если они выбирают для себя другой путь познания.

Вместе с тем, у меня есть множество знакомой молодежи, которая восхищает меня высочайшим уровнем культуры. Я еле-еле говорю по-английски, а в семье моих близких друзей три мальчика знают в сумме одиннадцать языков. Мне приходилось общаться с молодыми людьми, которые в 20-23 года так прекрасно образованы, что разговаривать с ними - большое удовольствие. Но эти ребята как раз из породы читающих.

Заставить людей читать, я думаю, невозможно. Можно их воспитать. Приучить. Посадить "на эту иглу". И делают это почти исключительно родители, и в самом раннем возрасте. Возможно, что способность к чтению сродни способностям музыкальным - не все ими одарены в равной мере.

- Вы - автор бестселлеров, а в наши дни это налагает особую ответственность, потому что книг, которые действительно читают все, чрезвычайно мало. Вас не пугают порой соседи по списку?

- Нет. Нисколько не пугают. Иногда удивляет соседство, иногда забавляет. Несколько лет тому назад в одном немецком списке продаж я оказалась между Коэльо и поп-музыкантом, фамилию которого забыла, помню только, что это немецкий парень, который написал свою откровенную биографию. Подняться до высот поп-культуры - это очень почетно для человека, который не ставит перед собой задачи завоевания аудитории. Согласитесь, что оказаться победителем в соревновании, от которого ты заранее отказываешься, это здорово.

Признаюсь, что меня отчасти радует, что мы уже полтора десятилетия живем в стране, где можно выбирать себе книги по вкусу - от Орвелла, Бердяева и Тимоти Лири до Оксаны Робски.

- Вы помните свою первую книгу? Ту, что прочли впервые по собственной воле? Как складывался Ваш круг чтения?

- Первую не помню. Зато очень хорошо помню первый десяток. Некоторые из этих книг у меня сохранились до сих пор. Например, "Маугли" Киплинга. С прекрасными "сепиевыми" иллюстрациями.

В детстве я жила на два дома: один - родительский - комната в коммуналке, и там было очень убого, и книжек мало, больше по специальности родителей. Второй дом, где я проводила много времени - бывшая "хорошая" квартира бабушки и дедушки. Там в коридоре стояли два шкафа, в одном была "Золотая библиотека" (сейчас мало кто помнит это дореволюционное собрание детских книг). Был также комплект детского журнала "Задушевное слово" с Чарской, Вербицкой и сладкими стишками. Среди этих виньеток даже Пушкин и Тютчев как-то подозрительно выглядели. Но среди детских книг "Золотой библиотеки" была одна замечательная серия, сейчас бы мы назвали ее этнографической. "Маленькие японцы", "Маленькие голландцы" были мои любимые. В те же ранние годы любимой была чудесная книжка, которой я давно не замечаю - "Что я видел" Бориса Житкова. Почему-то очень рано полюбила "Дон Кихота", почувствовала гениальность прозы Пушкина - "Повести Белкина" были дошкольным чтением.

Никто моим чтением не руководил, кроме книжной полки. Не помню, чтобы мне читали вслух. Я довольно рано начала читать сама. И лет в 10-12 читала какой-то учебник по античной философии, и мне было очень интересно. Непонятно, но притягательно. Анаксагора с тех лет помню.

- Как известно, лучший способ приучить человека читать - воспитывать его в доме, где есть домашняя библиотека. И в нечитающих семьях это срабатывает. Но в последнее время от книг избавляются даже люди интеллектуальных профессий. Книга перестала быть символом престижа и средством вложения денег, как это было в советские времена. Что сделать, чтобы домашние библиотеки сохранились?

- Не знаю. Действительно не знаю. Честно признаюсь, что я и сама минимализировала свою библиотеку. Она очень небольшая, я стараюсь не держать книг, которых не буду перечитывать. Отдаю, ссылаю. Выбрасывать не могу.

- Сейчас очень легко сформировать свой круг чтения, который практически никак не будет пересекаться с кругом чтения других людей. Не кажется ли Вам, что книги подчас больше разъединяют людей, чем объединяют? И как научить людей с уважением относиться к чужому выбору?

- Нет, мне так не кажется. Знаете, набор книг в доме - очень специальная вещь. Например, приходишь в эмигрантский дом в Америке или Израиле, и по тому, что стоит на полках, можешь составить мнение о человеке. Включая год его отъезда из России. Признаюсь, что я практически не бываю в домах, где стоят книги, выбор которых меня удивляет. Вопрос культурного уровня. Один раз за последнее десятилетие увидела полку книг, которая меня позабавила - как будто составлена из книг, оставленных в доме отдыха или в железнодорожном вагоне. Оказалось, так оно и есть. Хозяин был охранник, он подбирал их у себя в учреждении. Уважать особенно не стала, но это задумалась.

- Что и как читали Ваши дети?

- Я следила за их чтением. Очень много читала вслух, до почти взрослого возраста. Уже были большие мальчики, а мы вечерами ложились на диван, и я читала "Божественную комедию", и Шекспира, и очень много чего. Тогда у меня было ощущение, что если я вслух не прочитаю, может, они сами не станут читать, а так хоть понаслышке "окультурятся". Это замечательная, почти утраченная традиция семейного чтения. Я думаю, ее убил телевизор.

Дети читали и самостоятельно, конечно. Старший начал рано, младший полюбил чтение лет в восемь, довольно поздно. Рассказы про Ленина в дом не попадали, а читали нормальные детские книги, которые и в советское время не переводились. Довольно рано стали читать "взрослую" литературу, классику.

- Что Вы читаете сейчас, и какую книгу Вам хотелось бы прочесть - даже если она еще не написана?

- Последние книги, которые читала с удовольствием - романы Меира Шалева, современного израильского автора, и роман Нэнси Хьюстон, канадской писательницы.

- А какую книгу хотелось бы написать?

- Ту, которую хотелось написать, как раз только что закончила. Сейчас делаю последние правки. И по этой причине мне совершенно не хочется писать никаких книг. Немного передохнуть хотелось бы.

Людмила Улицкая была заметной персоной на недавнем Московском книжном фестивале. Здесь, в рамках детской программы, она представила серию книг "Другой, другие, о других...", адресованную "детям среднего возраста" - уже не малышам, но еще не подросткам, - тем, с кем взрослым так трудно поймать верный тон разговора. Улицкая поступила просто: "Я представила себе картину, которая была в моем доме 25 лет назад: лежу я на диване, слева - один сын, справа - другой, а я читаю им книги".

Так вот, книги этой серии - вовсе не детские, это именно книги для совместного чтения. Ведь ничто так не объединяет людей, как общие книги. Совместное чтение - это не только просветительство. Это еще и умение открыть себе другого, урок сопереживания и взаимного доверия. Читая вместе, мы создаем для себя и своих близких еще одну точку опоры в сегодняшнем неспокойном мире.

А мир, в котором мы живем, говорила Улицкая, "жутко насыщен ненавистью, раздражением. Нам очень легко не любить тех людей, которых мы не понимаем. Еще бы - другие люди по-другому едят, иначе двигаются и разговаривают, у них жесты другие". И вот этому нежеланию понимать другого как раз и противостоят книжки серии, выпущенные "Эксмо" совместно с издательством "Рудомино" и Институтом толерантности. "Путешествие по чужим столам" Александры Григорьевой научит нас не раздражаться, если рядом сидит человек, от которого пахнет кунжутным маслом. Книга Раисы Кирсановой об одежде "Ленты, кружева, ботинки…" даст возможность понять, почему другие люди подчас носят вещи, которые вы бы никогда не надели. Вера Тименчик говорит в книге "Семья у нас и у других" о том, как устроены семьи у разных народов мира. А история Анастасии Гостевой "Большой взрыв и черепаха" - увлекательный и популярный рассказ о чужих космогониях, - то есть, о том, почему другие видят мир совсем не так, как мы. Эти книги уже вышли в свет. И прочитав их, полагает Улицкая, мы станем лучше понимать людей, что живут рядом с нами, но не так, как мы. А в перспективе - книги о рождении и смерти, о ссорах и примирениях, о бедных и богатых, о том, как устроен дом у разных народов и как вести себя, чтобы не обидеть хозяев...

А потом гости Людмилы Улицкой встали с ней в хоровод и в продуваемой ледяным ветром палатке сплясали вместе танец взаимопонимания. Не обошлось и без автографов - как же без этого.