-
Андрей Жвалевский Игорь Мытько
Если бы Кинг умел смешить, если бы Пратчетт умел пугать, возможно, они написали бы эту книгу. Или очень похожую - с ужасными созданиями, вызывающими смех, и со смешными людьми, испытывающими ужас. Книгу про страшно/смешной мир.
Бойтесь с удовольствием! Здесь вам не причинят никакого вреда.
-
Лидия Чуковская
Автобиографическая повесть Лидии Чуковской "Прочерк" печатается посмертно и впервые выходит отдельным изданием.
В центре повести короткая жизнь мужа Лидии Чуковской, астрофизика Матвея Петровича Бронштейна, расстрелянного в годы "ежовщины".
-
Татьяна Бек
Развивая классическую традицию русского стиха, Татьяна Бек дерзновенно взрывает поэтическое слово изнутри - силой характера, неординарностью взгляда и самооценки, уникальностью судьбы. Страстное чувство и виртуозно точная форма, независимый интеллект и почти детский наив - все это вместе создает неповторимое лицо лирики. Даже вечные жанры - элегия и портрет, баллада и басня - обретают в поэтике Т.Бек неожиданно новую жизнь.
В книгу "Сага с помарками" вошли лучшие стихи из шести сборников Татьяны Бек, а также совсем недавние вещи, публиковавшиеся лишь в периодике: они составили последний раздел.
-
Райнер Мария Рильке
Даже современники признавали Рильке великим поэтом, но сам он с годами все менее заботился об издании новых произведений, они оставались у него "в столе": многие увидели свет лишь в конце 1950-х годов. В последние годы жизни Рильке жил в Швейцарии, больше писал по-французски, чем по-немецки. С поздним его творчеством мало кто в Европе знаком с той полнотой, какую дает в этой книге Владимир Микушевич, составивший ее и переведший стихи, в нее включенные; ему же принадлежит и послесловие. Большинство стихотворений публикуется впервые.
-
Вера Белоусова
Кому выгодно? Кому мог помешать одинокий старик, увлекавшийся психоанализом? Не узнал ли он лишнего от сильных мира сего, которых время от времени пользовал? Или причины убийства следует искать в далеком прошлом? Во всяком случае, за несколько дней до смерти он вдруг собрался в Вену - разыскивать следы своей невесты, таинственным образом пропавшей полвека назад. Что касается правоохранительных органов, то их вполне устраивает версия самоубийства. Зато она категорически не устраивает двух очаровательных племянниц погибшего. Они узнали о существовании дядюшки всего неделю назад, но уже располагают кое-какой информацией. Они не то чтобы берут дело в свои руки - дело само оказывается в их руках.
-
Елена Минкина-Тайчер
Этот роман - "собранье пестрых глав", где каждая глава названа строкой из Пушкина и являет собой самостоятельный рассказ об одном из героев. А героев в романе немало - одаренный музыкант послевоенного времени, "милый бабник", и невзрачная примерная школьница середины 50-х, в душе которой горят невидимые миру страсти - зависть, ревность, запретная любовь; детдомовский парень, физик-атомщик, сын репрессированного комиссара и деревенская "погорелица", свидетельница ГУЛАГа, и многие, многие другие. Частные истории разрастаются в картину российской истории XX века, но роман не историческое полотно, а скорее многоплановая семейная сага, и чем дальше развивается повествование, тем более сплетаются судьбы героев вокруг загадочной семьи Катениных, потомков "того самого Катенина", друга Пушкина. Роман полон загадок и тайн, страстей и обид, любви и горьких потерь. И все чаще возникает аналогия с узко научным понятием "эффект Ребиндера" - как капля олова ломает гибкую стальную пластинку, так незначительное, на первый взгляд, событие полностью меняет и ломает конкретную человеческую жизнь.
-
Артур Гиваргизов
О чем эта книжка? Точно не знаю. Я сначала хотел о правилах, про Диму и про автоинспектора. А потом откуда-то появился пенсионер, потом вор Сергей Владимирович. А дальше вообще: голуби, Александр Сергеевич Пушкин, медведи, генерал, разбойники и комар в белом халате. Что? Для кого? Ну-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у... Вот один мальчик прочитал, похлопал меня по плечу и говорит: "Молодец, пиши. Про меня напиши". А его папа говорит: "Да, я тоже прочитал. И дедушка. Хорошо бы в будущем и про нас с дедушкой рассказик". Значит, эта книжка для детей и взрослых. Все. Можете читать.
-
Фред Адра
"Авантюрный роман в жанре иронической... нет, не так... юмористической фэнтези... или нет... сказки... нет, все-таки фэнтези. Короче, читайте и решайте сами!" - так определил жанр своего произведения Фред Адра. А жюри российской Национальной детской литературной премии "Заветная мечта" присудило ему за этот роман главный приз. Впрочем, детская это книга или не детская, автор тоже предоставляет решать читателям: "То, что намешано в этом котле, не предназначалось детям, но в то же время им не противопоказано - это чтение для любого возраста, это то, что я больше всего люблю". Так что в истории про Лиса Улисса и его товарищей каждый обнаружит понятный ему смысл и личное послание - как это происходит с историями про Маленького Принца, Малыша и Карлсона или Дядю Федора и Кота Матроскина.
-
Евгений Гришковец
Первый роман знаменитого драматурга и исполнителя собственных пьес Евгения Гришковца может стать событием нашей литературной жизни. Произведение отличают и черты, знакомые по пьесам автора: единство времени, места и действия, эмоциональная свежесть и психологическая тонкость; и по-настоящему романные качества: глубина и сила постижения жизни. Остроумный прием - все действие происходит за один день рубашки (надетой поутру, снятой поздно вечером: отсюда и название), - не кажется сухой конструкцией, скорее обнажает притчевую форму. Современная и традиционная, яркая и меткая проза Гришковца придется по вкусу молодежи, понравится и консервативному читателю.