Дина Рубина

Но вот один вопрос я бы ей задал. Наверное, трудно, спросил бы я, носить под сердцем ребенка от одного мужика, а обнимать другого. Наверное, трудно, спросил бы я, говорить при этом нежно: "Наш маленький..." Наверное, трудно, очень трудно улыбаться, когда мужчина бережно притрагивается к большому, драгоценному для него животу, чтобы почувствовать толчки чужого ребенка?.. А, ладно!.. Словом, в положенный день я сложил в пакет необходимые для младенца вещички, все честь по чести, и пошел в роддом. Между прочим, даже с цветами. Уж что-что, думал я, а цветы она заслужила, все-таки настрадалась, человека родила, моего - не моего, какая разница, боль одна.

"Никуда мне уже не деться от половинчатости моей, от принадлежности к двум этим трудным странам. Мучительная привязанность, вечный раздрай, тайные мечты о покое благополучной Европы... и невозможность побега из собственной судьбы. Так и живу с этой обреченной любовью: Россия - судьба, и Израиль судьба. Все остальное — места проживания..."

Жизни Надежды и Аристарха наконец-то страстно и мгновенно срослись в единое целое, запылали огненным швом — словно и не было двадцатипятилетней горькой — шекспировской — разлуки, будто не имелась за спиной у каждого огромная ноша тяжкого и порою страшного опыта. Нет, была, конечно: Надежда в лихие девяностые пыталась строить свой издательский бизнес, Аристарх сам себя заточил на докторскую службу в израильскую тюрьму. Орфей и Эвридика встретились, чтобы… вновь разлучиться: давняя семейная история, связанная с наследством наполеоновского офицера Ариcтарха Бугеро, обернулась поистине монте-кристовской — трагической — развязкой.

Она пишет зеркальным почерком, от которого у непосвященных кружится голова. У нее блестящие способности к математике и физике, она гениальная циркачка, невероятный каскадер, она знает о зеркалах все, что можно о них знать. Она умеет видеть прошлое и прозревать будущее. Киев, Москва, Франкфурт, Индиана-полис, Монреаль - она летит по жизни, неприкаянная и несвободная, видит больше, чем обычный человек способен вообразить, - и ненавидит за это себя и того, кто наделил ее такой способностью. Новый мистический роман Дины Рубиной "Почерк Леонардо" - история человека, который не хотел быть демиургом. История женщины, которая с великолепной брезгливостью отвергает дар небес.

Однажды, разбирая свою тумбочку со старыми папками, афишами, блокнотами и записными книжками, и вынужденная сортировать весь этот хлам, я была поражена и даже растеряна количеством всевозможных "отходов производства". Я листала страницы записных книжек и натыкалась на давно забытые историйки, мимолетные образы, случайно подсмотренные гримасы, случайно подслушанные фразочки, незавершенные сценки. Как в мастерской формовщика, валялись вокруг меня чьи-то руки, головы. Только не гипсовые, а живые, давно подсмотренные, описанные и позабытые. "Непорядок", — подумала я, будучи человеком мастеровым, то есть хозяйственным. Выяснилось, что на материале этого барахла отлично думается, рассуждается, вернее — "разговаривается"... Что один образ или мысль тянет за собой другие, и получается довольно интересный разговор на ту или иную тему... а по жанру какое-то недоразумение: очерк—не очерк, эссе—не эссе, а что-то литературно беспородное, лохматое, домашнее...

Новый сборник рассказов Дины Рубиной "Цыганка" состоит из двух разделов - "Между времен" и "Между земель". В центре повествования - человеческие судьбы, банальные и удивительные. Крошечная старушка, "легенда российского фарфора", рассказывает о "райском детстве", в котором были фруктовый сад и мама с солнцем в рыжих волосах, умевшая свистеть, не раскрывая рта. О революции, опрокинувшей жизни, о коммуналках и арестах. О прекрасном фарфоре, который она продолжала создавать, получая взамен внутреннюю свободу, чистоту души и радость творения. Тетя Берта, умевшая заворачивать конфеты в фантики со скоростью конфета в секунду, "душегубица", в юности плеснувшая серной кислотой в вероломного любовника, а позднее "кристальной честности коммунист" и директор заводской столовой, умирает в девяносто лет, сохранив девичий акварельный румянец… И многие другие: череда лиц, человеческие жизни, протянувшиеся между времен и между земель, воспоминания, раздвигающие пространственно-временные границы, волнующие и завораживающие.

Новый роман Дины Рубиной - новость во всех смыслах этого слова: неожиданный виртуозный кульбит "под куполом литературы", абсолютное преображение стиля писателя, его привычной интонации и круга тем. Причудливы судьбы героев романа, в "высоковольтном" сюжете переплелись любовь и преступления, талант и страсть, способная уничтожить личность или вознести к вершинам творчества.
Откройте этот роман и вас не отпустит поистине вавилонское столпотворение типов: городские безумцы и алкаши, русские дворяне, ссыльные и отбывшие срок зэки, "белые колонизаторы" и "охотники за гашишем"...

Роман в трех книгах «Наполеонов обоз» при всем множестве тем и мотивов — история огромной любви. История Орфея и Эвридики, только разлученных жизнью. Первая книга «Рябиновый клин» — о зарождении чувства.